В. Брандт

России отданная жизнь

        В мае 1993 г. в изумительно красивом маленьком тихом городе Кобурге, столице Верхней Франконии (Германия), впервые проводился фести­валь, посвященный выдающемуся русскому трубачу, композитору, дирижеру, педагогу Василию Георгиевичу Брандту. Почему именно в Кобурге? Потому что Вилли (Карл Вильгельм) Брандт родился именно в этом городе в 1869 г. Скромный Кобург знаменит не только своим старинным и очень красивым зам­ком на большой горе почти в центре города, не только знаменитым парком на склонах горы. Известен он не только в Германии, а практически во всей Евро­пе, потому что именно из этого города вышли представители царствующих ди­настий большинства европейских стран. Это королева Великобритании Викто­рия, император Вильгельм II, король Англии Эдуард III, румынский король Фердинанд I, принц Филипп Сакс-Кобургский, брат болгарского царя Ферди­нанда, королева Румынии Мария. Особо впечатляет российская ветвь - великая герцогиня Мария Павловна, невестка царя Александра III; Герцогиня Мария Александровна, дочь Александра I (особенно запомнились ее покои в старин­ном русско-боярском стиле), великий герцог Сергей, брат Александра III, a также последний русский царь Николай II. Понятно, что город жил пышными церемониями с огромным количеством музыкальных знаменитостей. К тому же близость Байройта и Веймара также оказывала свое влияние на музыкальную жизнь города. Именно в Кобурге я ясно понял, почему живший одно время там Густав Альберт Лорциг написал оперу о русском царе «Царь и плотник» (о Петре I). Именно здесь юный Вилли Брандт получил свое первоначальное музыкальное образование в четырехлетней музыкальной школе придворного капельмейстера Циммермана, которую окончил в 1887г.

       Брандтовский фестиваль в Кобурге (через 70 лет после смерти Василия Георгиевича) имел очень большой резонанс в городе, хотя, честно говоря, это был в большей степени фестиваль-открытие, ибо практически никто ничего не знал о выдающейся деятельности немецкого музыканта в России. И поскольку Брандтов в Кобурге - как Ивановых в каком-нибудь российском городе, нам так и не уда­лось выяснить, где именно он жил, а попытка найти родственные связи привела к тому, что после моего выступления по местному телевидению несколько десятков людей доказывали свою причастность к российской знаменитости.

           В фестивале принял участие интернациональный брасс-септет, который представляли такие выдающиеся немецкие трубачи, как Эдвард Тарр, Макс Соммерхальдер, Ханнес Лейбин, Дэвид Макноттен. С русской программой высту­пил знаменитый трубач Маттиас Хёфс, брасс-квинтет из Санкт-Петербурга, солист оркестра Большого театра Борис Шлепаков, а также Пражский симфонический оркестр со скрипичным концертом П. Чайковского (солист Евгений Бушков), и его же Пятую симфонию оркестр исполнил под управлением Андрея Борейко.

           Конец XIX - начало XX в. в России были временем становления русской исполнительской школы духовых инструментов. Со времен Петра I, придавшего музыке государственное значение, а также явившегося создателем военно-оркестровой службы в России, практически во всех оркестрах и учебных заведениях основные должности занимали иностранцы. В основном это были выходцы из Германии, Чехии, Австрии, Италии, Франции.  Поэтому желание  В.Брандта поехать в Россию было абсолютно естественным, и он принял приглашение дирижера Р.Каянуса занять место первого трубача в филармоническом оркестре Гель­сингфорса (ныне Хельсинки). Там же в бывшей русской провинции В. Брандт начал и свою первую педагогическую работу на музыкальных курсах.

     Вскоре, в 1890 г., в Большом театре в Москве был объявлен конкурс на место первого трубача. Брандт отправился из Финляндии в Москву, но на кон­урс опоздал. Конкурс уже был завершен, место было занято профессором В.Марквардтом, и Брандту было предложено приехать в другой раз. Однако он упросил комиссию все же уделить ему пять минут для прослушивания. Приняв во внимание его дальнюю поездку, ему разрешили сыграть, и В. Брандт испол­нил всего-навсего один из 14 характерных этюдов Ж. Арбана (даже без акком­панемента). Сыграл он так блестяще, художественно и виртуозно, что в оше­ломленной комиссии кто-то не удержался и воскликнул: «Вот это звезда!» Но так как вакансия была уже отдана другому, и правила конкурса нарушать было невозможно, то комиссия стала выискивать возможность не упустить такую ценность для Большого театра - В. Брандт был временно принят на вакантную должность... контрафагота.

        Вскоре произошел перевод первого корнет-а-пистониста профессора Марквардта в дирижеры сценического оркестра, и В. Брандт был утвержден со­листом-трубачом. Надо сказать, что в это время исполнители на корнет-а-пистоне и трубе имели существенные отличия в требованиях к звуку и технике, по-разному строилось их обучение и в учебных заведениях. Стоит посмотреть трубные и корнетовые партии в операх и балетах П. Чайковского, в музыке Г. Берлиоза и других композиторов, чтобы понять различия в трактовке этих инструментов. Но музыка Н. Римского-Корсакова, Р. Вагнера, а затем Р. Штрауса, А. Скрябина, С. Прокофьева и Д. Шостаковича требовала от ис­полнителя совершенно нового качества игры. И  В. Брандт был одним из первых трубачей, который стал очень искусно совмещать игру на корнете и трубе. Этот же поворот произошел и в педагогике. Все больше трубачей могли играть и большим, ярким и мощным звуком, а также владели и тонкой «корнетовой» виртуозностью. Можно сказать, что В. Брандт был одним из первых.

         Мне повезло в том, что в то время, когда я начал интересоваться лично­стью В. Брандта, еще была возможность разыскать людей, хорошо знавших его лично или обучавшихся у него. В  Саратове это были Н.Н. Сырнев, А.Т. Иванов, М.М. Майоров, в Уфе - Г.Н. Ивашкин, в Москве - легендарный ученик В.Г. Брандта Петр Яковлевич Лямин, для которого были написаны партии кор­нета в знаменитых балетах И. Стравинского «Петрушка» и «Жар-птица» (П.Я. Лямин с большой гордостью показывал мне контракты с С. Дягилевым на участие в «Русских сезонах» в Париже). П.Я. Лямин в своих воспоминаниях о В. Брандте писал: «Среди солистов Большого театра он не знал себе равных по силе, красоте лирико-драматической кантилены. Звукоизвлечение его поражало широким диапазоном: сверкающие верхние звуки, бархатистое, насыщенное mezzo voce и, наконец, глубокий баритональный нижний регистр. Его соло вы­зывало всеобщее восхищение и симпатии всего оркестра, а также преклонение всей группы трубачей и корнет-а-пистонистов, работавших с ним в то время в оркестре Большого театра, - Путкамера, Фромана, Маквардта, Табакова, Сте­панова. Потрясли его бурно - пламенные кульминации, патетическая экспрессия, поэтичность фразировки».

         «Впервые я слышал игру В. Брандта, - продолжал П. Лямин, - в 1905 го­ду в Большом театре на инвалидном концерте, который устраивался ежегодно как в Санкт-Петербурге, так и в Москве. Собирались все военные оркестры Московского гарнизона на сцене Большого театра под управлением С. Рахма­нинова. После «Шествия горного короля» Э. Грига исполнялся «Славянский марш» Чайковского. В последней заключительной теме вступил весь духовой оркестр Московского гарнизона, и вот взлетели мощные красивые звуки Бранд­та в заключительной теме кульминации, и мы все, стоящие на сцене, были оше­ломлены таким преподношением звука. Я обратился к своему капельмейстеру, профессору Московской консерватории известному валторнисту Ф.Ф. Эккерту с вопросом: «Кто это на трубе так богатырски могуч?», и он с любовью, улыба­ясь, ответил: "Господин Брандт"».

            Сам Брандт часто рассказывал эпизод, как после исполнения сигнала в сцене в казарме из оперы «Пиковая дама» на сцену Большого театра пришел П. Чайковский, расцеловал его за отлично сыгранный сигнал и подарил свою фотографию с теплой надписью.

            Много В. Брандт играл в симфонических концертах РМО. Особо отмеча­лось исполнение им партии высокой трубы в си-минорной Мессе И.С. Баха, ко­торую он исполнял на обыкновенной трубе строя В фирмы «Геккель».

            В числе первых русских музыкантов-духовиков он стал известен и как солист, и как камерный исполнитель. Известно, какой большой резонанс вызва­ло исполнение в Москве известного септета для фортепиано, двух скрипок, аль­та, виолончели, контрабаса и трубы Ми-бемоль мажор К. Сен-Санса 16 ноября 1895 г., в котором вместе с квартетом Московского отделения РМО, пианистом П. Шлецером, контрабасистом А. Леттером блестящим и тонким музыкантом показал себя В. Брандт.

           «Русская газета», рассказывая о лучших музыкантах концертного сезона 1895/96 года в Москве, писала об исполнительском стиле В. Брандта: «У него очень приятный тон, легкий амбушюр, отлично приспосабливающийся как к кантилене, так и к техническим трудностям. Техника у него до того сильная, что по временам приводит слушателей к удивлению. Так, в известном «Венеци­анском карнавале» Арбана все пассажи выходят у него точно вычеканенными, а каденции поражают блеском виртуозного шика. Изяществом тона и благород­ством фразировки Брандт дарит в «Концертино» Герфруа и в некоторых пьесах Гоха. В передаче их у артиста много увлечения, оправдываемого смыслом ком­позиции, а также музыкальной строгости, особенно проявившейся в «Концерт­ном рондо» Мертена...»

           Неоднократно отзывался об игре Брандта и выдающийся русский трубач М.И. Табаков, говоря, что «мы все учились играть у Брандта». Много лет М.И. Табаков играл вторую трубу в известном в Москве квартете - Брандт (первая труба), Табаков (вторая труба), Путкамер (альтгорн), Липаев (тромбон).

          В 1899 г. В. Брандт был приглашен профессором по классу трубы в Мос­ковскую консерваторию. Одновременно с профессурой, службой в Большом те­атре, а также в симфонических оркестрах Русского музыкального общества и Филармонического общества Брандт занимал еще пост военного капельмейсте­ра Александровского военного училища. Он был талантливым капельмейсте­ром. Именно благодаря В. Брандту в 1908 г. в Московской консерватории был введен класс военно-оркестровой инструментовки (как ранее благодаря друго­му выдающемуся «русскому немцу» В. Вурму такой же класс был введен и в Петербургской консерватории).

        В это время В. Брандт много сочиняет. И сегодня невозможно найти ни одного трубача, ни в одной стране мира, где бы не игрались его «34 оркестро­вых этюда» (посвященные еще одному выдающемуся «русскому немцу» А.Б. Гордону), «Последние этюды», его два известнейших концертштюка фа минор и Ми-бемоль мажор, квартет для 4 труб «Сельские картинки». К сожа­лению, очень много его сочинений пропало. В их числе - 15 вокализов, кото­рые исполняли практически все его ученики, «Концертная полька» для трубы и фортепиано, 3 квартета для медных инструментов, квартет «Охота» для двух пистонов, валторны и тромбона, серенада «Спокойной ночи» для пис­тона и фортепиано, «Балетные сцены» для трубы с симфоническим оркест­ром в форме вариаций, Марш для двух труб. Не исполняются его «Колы­бельная» и многие великолепные аранжировки для духового оркестра, в ча­стности «Свадебное шествие» из оперы Н. Римского-Корсакова «Сказка о зо­лотом петушке».

       К счастью, время от времени что-то все-таки находится. Так, например, совсем недавно удалось обнаружить ноты октета, написанного Георгием Конюсом в 1912 г. к 50-летию первого ректора Саратовской консерватории

 С.К. Экснера для исполнения всеми профессорами кафедры духовых инструментов (В.Брандт исполнял партию трубы). Позже обнаружилась афиша с исполнени­ем в Саратове «Колыбельной» не в сольном варианте, а квартетом медных (Иванов, Шевченко, Грузинский, Пацевич).

         В сентябре 1912 г. по инициативе С.В. Рахманинова Брандт был при­глашен в только что открывшуюся Саратовскую консерваторию профессором по классу трубы и валторны (одно время ему также пришлось обучать и игре на литаврах). Он также явился организатором симфонического оркестра Саратовской консерватории. Постоянным дирижером оркестра был Констан­тин Сараджев, ученик А. Никиша, но часто приглашались и дирижеры-гастролеры, такие как Н. Малько, А. Глазунов, М. Ипполитов-Иванов. И, ко­нечно же, он организовал квартет медных инструментов, а также активно продолжал выступать с сольными концертами, поражая слушателей не столько своим необычным тембром звука, но и изумительными губными тре­лями, техникой двойного и тройного стаккато, арпеджио в любых тонально­стях, игравшимися с почти скрипичной техникой, а особо - продуманностью и законченностью фразировки.

         Одним из первых выпускников В.Г. Брандта в Саратовской консервато­рии стал Александр Тихонович Иванов, много лет проработавший солистом филармонического симфонического оркестра. Александр Тихонович рассказы­вал мне, как на одной из репетиций, где он исполнял партию 2-й трубы в Шес­той симфонии А. Глазунова, дирижировал сам Глазунов. В первой части этой симфонии есть доминирующая фраза, проходящая поочередно у всех соли­рующих духовых. И вот на репетиции Александр Глазунов обратился с прось­бой к профессору Брандту сыграть эту фразу для всех как идеальный пример фразировки.

        Педагогические методы и приемы В.Г. Брандта заслуживают более полного рассмотрения. Василий Георгиевич, отечески расположенный к своим ученикам, был всегда очень внимателен и ровен в общении, но как истинный немец требовал аккуратности, систематичности и прилежания. О каждом ученике вел записи в специальном журнале. Никогда не жалел вре­мени на повторение уже пройденного материала, продолжая совершенство­вать детали. Он никогда не переходил к новому учебному материалу, пока предыдущий не будет освоен досконально. «Гаммы нужно играть каждый день, - внушал Василий Георгиевич, - они как хлеб насущный». Бывало, после летних каникул студенты приходили на первый урок не в форме, и Василий Георгиевич, несколько преувеличенно жестикулируя, журил своих учеников, с большим акцентом говоря: «О, как вы одичали!» Занимаясь со всеми, не считаясь со временем, он после уроков часто играл сам. Вынув из жилетного кармашка свой мундштук, он иногда на первой попавшейся тру­бе восхищал слушателей мастерским исполнением, благородством тембра, необычайными контрастами - от еле слышного пианиссимо до беспредель­ного форте, при этом скромно отвечая ученикам: «Ну, вот примерно так». В процессе урока он тщательно объяснял способы взятия дыхания, особо об­ращая внимание на положение и работу диафрагмы, объясняя, как нужно играть тот или иной пассаж, этюд или упражнение. Во время урока Брандта часто в качестве примеров звучали первоначальные упражнения из «Шко­лы» Ж. Арбана, и все поражались, не узнавая и таких легких и изрядно на­доевших упражнений, которые, оказывается, могут звучать с таким изяще­ством, вкусом и музыкальным совершенством.

         В.Г. Брандт не признавал шаблонного подхода к обучению. Он безоши­бочно определял звуковые и психологические данные ученика и в зависимости от этого строил свои занятия. На уроки ученики должны были приходить со свежими губами, не утомленные, при этом условии можно определить даль­нейшее направление занятий.

        И «34 оркестровых этюда», и «Последние этюды», как известно, написа­ны без аккомпанемента, но на уроках Василий Георгиевич аккомпанировал все этюды на рояле. Это также относилось и к «14 характерным этюдам» Ж. Арбана. Возможно, это были и импровизации, но это очень оживляло урок, застав­ляло учеников относиться к этюдам как к концертной музыке, а также приучало к игре в ансамбле. Приходится сожалеть, что аккомпанементы остались незапи­санными и не сохранились (хотя сегодня довольно много аккомпанементов из­дано разными авторами). Вообще Брандт любил сочинять импровизируя. Од­нажды, будучи дома у одного из своих учеников, Василий Георгиевич слушал бой настенных часов-курантов, отбивавших четыре звука в разной последова­тельности каждые четыре часа. На мгновенье задумавшись, Брандт сел за рояль и экспромтом сочинил небольшую пьесу на тему курантов.

        Важнейшим качеством звука у всякого музыканта В.Г. Брандт считал благородство тембра и поэтому в первую очередь стремился развивать у учени­ков красивый звук на инструменте, предостерегая от чрезмерного увлечения предельно высокими нотами. Ничто так не портит звук, говорил Василий Геор­гиевич, как продолжительные занятия в высоком регистре, ибо от этого звук становится резким, вульгарным, приобретает неприятный тембр. По этой же причине он советовал с осторожностью относиться к занятиям вспомогатель­ной атакой. Он рекомендовал заниматься двойным или тройным стаккато не более 10-15 минут в день, обычно в конце занятий, после чего обязательно со­ветовал поиграть медленные мелодии в среднем регистре, а также играть «ба­совые нотки», т.е. педальные звуки. Сам же Брандт, обладавший блестящей техникой вспомогательной атаки и великолепным звуком, ежедневно много за­нимался вспомогательной атакой, как он называл, «всухую», т. е. без инстру­мента, гуляя по набережной или в парке, причем рекомендовал произносить слоги «ту-ку» без перерыва, как на выдохе, так и на вдохе. Василий Георгиевич был противником перестановки мундштука на губах и если экспериментировал, то делал это с большой осторожностью. Он считал, что режим изменения в по­становке мундштука редко приводит к положительным результатам, а скорее наоборот - есть риск утратить то, что имеешь.

        Для укрепления амбушюра и развития дыхания часть времени на каждом уроке он отводил проигрыванию своих вокализов или кантиленных пьес в мед­ленном темпе, транспонируя их в разные тональности. Особенно полезными он считал исполнения выдержанных звуков в октавах, филированных звуках, а также рекомендовал «Ежедневные упражнения» А. Иогансона. В.Г, Брандт го­ворил: «Если вы хотите иметь форте фортиссимо, занимайтесь как можно больше пиано пианиссимо» (полная аналогия с его американским коллегой и современником Г. Кларком, хотя в то время они не слышали друг о друге).

        Как рассказывал А.Т. Иванов, В.Г. Брандт был прекрасным человеком, чутким, добрым, аккуратным, любящим шутку. Своим ученикам он иногда го­ворил: «Настоящий оркестровый музыкант всегда должен иметь при себе ка­рандаш, резинку и ...штопор».

        В ноябре 1972 г. мне удалось записать воспоминания выпускника Сара­товской консерватории 1922 г. Николая Николаевича Сырнева, 27 лет работав­шего в оркестре Саратовского оперного театра: «Моя первая встреча с В. Брандтом до сих пор незабываема. Это случилось в 1922 г. на приемных ис­пытаниях в консерватории. Василий Георгиевич лично подошел ко мне сооб­щить, что я принят в число его учеников, и назначил 1-й урок в классе № 29 на 15 октября. Тут же на бумажке написал, какие ноты я должен приобрести, и первым долгом «Школу для трубы» Ж. Арбана, но при этом предупредил: «Она стоит дорого (по тем временам 5 рублей), но пригодится на всю жизнь». Неза­бываемые уроки В.Г. Брандта явились неиссякаемым источником познания му­зыки, ставшей радостью и делом всей моей жизни».

       До конца своей жизни В.Г. Брандт не оставил концертной деятельности, продолжал выступать и уже в годы советской власти в воинских частях, рабо­чих клубах, на предприятиях, в здании Народной аудитории (ныне кинотеатр «Ударник»), в Народном дворце (ныне Дом офицеров). Много внимания уделял В.Г. Брандт Народной консерватории и созданию красноармейских оркестров. Иногда всеми уважаемый профессор, пренебрегая так называемым «положени­ем», не дождавшись двуколки с лошадью, шел пешком на завод «Этна», с одно­го конца города в другой, лишь бы не пропустить урока.

     В Саратове В. Брандт жил сначала на Немецкой улице, на втором этаже здания кинотеатра «Гранд Мишель», а затем на улице Провиантской. Умер он 2 февраля 1923 г., совершенно неожиданно. Есть несколько версий, но, ни одна не подтверждена достоверно. Вот как рассказывал мне об этих днях его ученик преемник класса трубы в Саратовской консерватории Петр Яковлевич Лямин: «2 мая 1923 г. я был избран единогласно профессором Саратовской консерватории на его место. На такое почетное избрание я приехал в Саратов с большим унынием. Но с какими почестями и скорбью провожали этого музыкального деятеля сара­товцы! Стеклись тысячи людей из различных учреждений - так велика была сим­патия и трагична кончина. Провожали его в последний путь под звуки пятой сим­фонии Бетховена. При выносе тела из здания консерватории 12 трубачей исполня­ли торжественно-траурные фанфары, специально по этому случаю написанные молодым студентом консерватории Константином Листовым. Эти звуки как бы в последний раз напоминали его молодое и мощное звучание. Когда я с трепетом занял его место в Саратовской консерватории, мне неоднократно говорили: «Вы, Петр Яковлевич, можете гордиться, что В.Г. Брандт часто называл Вас лучшим своим учеником». После панихиды в немецкой кирхе, стоявшей на месте сельско­хозяйственной академии, Брандт был похоронен на немецком кладбище, которое находилось на склоне горы за железнодорожным вокзалом. К огромному сожале­нию, это кладбище было уничтожено, исчезла и могила выдающегося немца, от­давшего всю свою жизнь России.

        В сентябре 1996 г, в Саратовской консерватории впервые состоялся Меж­дународный конкурс трубачей, посвященный В.Г. Брандту. Организован этот конкурс был Министерством культуры России, Саратовской государственной консерваторией им. Л.В. Собинова, Международной гильдией трубачей, Евромеждународной гильдией трубачей, Генеральным консульством Германии, Ад­министрацией Саратовской области, мэрией города Саратова. Международное жюри возглавлял выдающийся трубач, народный артист России, пожизненный член директората Международной гильдии трубачей, профессор Тимофей Докшицер. Членами международного жюри были: Джойс Девис, доктор музы­ки, президент Международной гильдии трубачей, профессор Флоридского уни­верситета (США); Бенгт Эклунд, президент Евромеждународной гильдии тру­бачей, профессор Гетеборгского университета (Швеция); Эдвард Тарр, доктор музыки, директор музея трубы г. Бад-Закинген (Германия); Леонард Канделария, доктор музыки, профессор Северо-Техасского университета (США); Ким Данник, доктор музыки, вице-президент Международной гильдии трубачей, "профессор Итакского университета (США); Макс Соммерхальдер, профессор Детмолдской консерватории (Германия); Юрий Андреевич Большиянов, заслу­женный артист России, профессор Санкт-Петербургской консерватории; Васи­лий Федорович Пулатов, заслуженный артист Узбекистана, профессор Таш­кентской консерватории; Юрий Степанович Клушкин, народный артист Казах­стана, профессор Алма-Атинской консерватории; Рубин Кабирович Абдуллин, народный артист России, профессор, ректор Казанской консерватории. Этот конкурс был необычен тем, что впервые в практике международных конкурсов трубачей в программу было включено исполнение оркестровых соло с оркест­ром. Исполнялась музыка, в основном имевшая отношение к творчеству В.Г. Брандта: известные соло трубы из произведений П. Чайковского, Н. Римского-Корсакова, И. Стравинского, С. Прокофьева, Д. Шостаковича. Гран-при завоевал Леонид Коркин (Санкт-Петербург), 2-е место - Андре Карлсен (Нор­вегия), 3-е - Сергей Крючков (Санкт-Петербург), 4-я премия - у Виктора Кисниченко (Москва). Дипломантами конкурса стали Александр Даниленко (Сара­тов) и Геннадий Никонов (Санкт-Петербург).

        В рамках конкурса прошел и большой фестиваль трубы, в котором вы­ступили «Десятка из Грассау» (Германия), «Вестерн Брасс-квинтет» Мичиган­ского университета (США), лауреат международных конкурсов «Волга Брасс-квинтет» (г. Ульяновск, Россия), трубачи Джойс Девис (США), Леонард Канделария (США), Макс Соммерхальдер (Германия), Андрей Иков (Москва), Вик­тор Кисниченко (Москва), Юрий Клушкин (Казахстан), Виталий Волков (Бела­русь), Стефен Джонс (США), органист Рубин Абдуллин (Казань), пианисты Кэтрин Фоус (США), Тамаз Джегнарадзе (Саратов), Анатолий Скрипай (Сара­тов), Театр хоровой музыки, симфонический оркестр Саратовской филармонии, концертный оркестр духовых инструментов «Волга-Бэнд», сводный духовой оркестр Саратовского гарнизона. И не случайно, что председатель жюри кон­курса профессор Т.А. Докшицер, подводя итоги, написал: «Никогда еще кон­курс трубачей не превращался в такой большой праздник».

       И, по-моему, не зря девизом конкурса имени В.Г, Брандта были избраны слова великого английского философа Ф. Бэкона: «Я всего лишь трубач и не участвую в битве. И наша труба зовет людей не к взаимным распрям, или сра­жениям, или битвам, а, наоборот, к тому, чтобы они, заключив мир между со­бой, объединенными силами встали на борьбу с природой, захватили штурмом ее неприступные укрепления и раздвинули границы человеческого могущест­ва». Ради этого и прожил свою прекрасную жизнь выдающийся музыкант, от­давший ее служению России.

                                                                                                                                        

2024 Брандт Брасс Ансамбль | Авторские права | Карта сайта | Контакты
Сделано в рекламном агентстве Millideas
Следи за нами